Спикер высказался по делу
99

Автор: blogger51 12.02.2014 8 012

Bloger51 поговорил с председателем Мурманской областной Думы Василием Шамбиром о заводе и уголовке

— Эпизод с обвинениями в хищении 42 млн рублей не первый — вы и сами на пресс-конференции сказали, что это лишь одна пятая от общего числа претензий, периодически звучавших в ваш адрес. А где остальные четыре пятых?

— Эпизодов, связанных с обвинениями в мой адрес, в том числе и довольно курьезных, действительно было немало. Самое парадоксальное, что часть из них я до сих пор не могу комментировать, как и недавно возбужденное уголовное дело. С меня была взята подписка о неразглашении информации. И хотя все прежние претензии будто бы сняты, во всяком случае, никаких процессуальных действий по ним не производится, но и права на огласку этих сведений у меня нет.

Поэтому могу сослаться на текст своего заявления, которое я сделал на заседании областной Думы 19 сентября прошлого года. В нем достаточно подробно перечисляются факты силового давления, которому я подвергался на протяжении многих месяцев и логическим продолжением которых, по моему мнению, являются сегодняшние события.

Если дать самый общий перечень таких фактов… Сперва появились сведения о том, что я являюсь учредителем и владельцем нескольких коммерческих предприятий в разных городах Российской Федерации. Что характерно, я там даже не бывал ни разу. Эта информация широко публиковалась в СМИ, но оказалась сфабрикованной от начала и до конца.

Следом один из медийных деятелей потребовал провести проверку на наличие у меня украинского гражданства. Ну, говоря языком завсегдатаев Сети, это был чистой воды троллинг.

Затем предметом пристального и вдумчивого изучения стал период моей работы главой Кандалакшского района. Из районной администрации неоднократно изымалось мое личное дело, множество других документов и отчетности. Причем я через суд доказывал неправомерность этих действий. Но после решения суда в мою пользу документы вновь изымались под каким-нибудь иным предлогом. Я перестал протестовать — пусть изучают, если так велико желание.

Если помните, весной прошлого года в таком же, как сейчас, категоричном тоне появились заявления о том, что я необоснованно истратил несколько десятков тысяч рублей. Речь, напомню, шла о командировках. Попытка представить их самовольным отсутствием на рабочем месте успехом не увенчалась.

— Как развивалась ситуация по сегодняшнему уголовному делу?

— Об этом я уже рассказывал. Новость о возбуждении дела застала меня в командировке. Если быть точным, прочитал ее на сайте РБК – про 42 похищенных миллиона. Сразу же последовал шквал звонков от журналистов. Естественно, все хотели бы получить комментарий. А комментировать, по сути, нечего – никаких официальных уведомлений я не получал.

Все это очень походило на спланированную медиа-кампанию. И срочно созванная пресс-кофнренция, и намеки на то, что я чуть ли не пытаюсь скрыться от следствия. С одной стороны, дело касается событий семилетней давности, а с другой, такая спешка, будто речь идет о раскрытии преступления по горячим следам.

У средней руки пиарщиков это распространенный прием – как можно активней вбросить свою версию событий, пока другая сторона еще даже не подозревает о том, что эта версия вообще существует.

Журналист одной из наших телекомпаний задал мне вопрос: «какой будет ваша линия защиты?» А что я могу ответить, если даже не знаю толком, в чем меня обвиняют?

Правда, по возвращении из командировки – особо отмечу, в строго запланированный срок – все вошло в нормальное процессуальное русло. Все вызовы на допрос, дальнейшее взаимодействие с органами следствия протекали корректно, в соответствии с нормами законодательства.

Но теперь я лишен возможности защищать себя в публичной сфере – подписка о неразглашении, как вы знаете, не дает мне такого права.

Сейчас многие журналисты задают вопросы о том, является ли данное уголовное дело заказом и чьим именно, как оно связано с другими громкими процессами в Мурманской области? У меня, конечно же, есть обоснованные предположения, но по названной выше причине я не могу их озвучивать.
Но события ведь начались не вчера, очень много данных есть в открытых источниках. Читайте, анализируйте, делайте выводы.

— Когда вы узнали из СМИ о сути предъявленных обвинений, то назвали их «полной чушью» . Это была чисто эмоциональная реакция?

Конечно, эмоции имели место. Просто, понимаете, тот способ хищения денежных средств, который был описан в пресс-релизе и кочевал по всем информагентствам, а затем был озвучен и на пресс-конференции правоохранительных органов, он АБСУРДЕН!

Я сейчас комментирую открытую информацию, к тому же распространенную официальными сотрудниками следственного управления. Но не могу при этом упомянуть сами обстоятельства.

В общем, чеки, выписанные руководителем предприятия — это самый прозрачный и открытый вид финансовой документации. На них стоит подпись, определено назначение платежей. Но главное — эта информация автоматически отражается во всей доступной документации как банковской, так и бухгалтерской. Короче, если бы мне понадобилось найти самый быстрый способ оказаться за решеткой, я бы поступил именно так, как изложено в пресс-релизе следственных органов.

Представьте себе вора-карманника, который в театре стал бы вытаскивать кошельки не у зрителей в буфете, а у артистов, стоящих на сцене под светом софитов и пристальным взглядом сотен глаз. Примерно таким рисуют мое поведение те, кто выстраивал эту версию. Какой-то тупой и гнусный персонаж получается.

Вот только странно, куда же все эти годы смотрели налоговые органы и правоохранители? Ведь два года человек совершал хищения самым идиотским из возможных способов? Непонятно.

— Сейчас в СМИ активно распространяется информация о том, в каком запустении пребывает сегодня КОМЗ. Логика простая: если руководитель ответственен за развал предприятия, то и другие обвинения, как минимум, не лишены оснований. Что подкосило предприятие и когда это случилось: с вами или уже без вас?

— Если ответить кратко и по существу, то меня ни за что не избрали бы депутатом районного Совета, а затем – единогласно – главой муниципального образования, если бы завод в том момент имел проблемы.

Но в том-то и дело, что производство работало и развивалось, зарплаты платились вовремя, кредиты, привлеченные на модернизацию завода, гасились по графику. Кстати, по этим кредитам также раздавались громкие обвинения. Но производство – не финансовый институт. Без привлеченных средств запускать такие проекты невозможно в принципе. И при оценке перспектив завода важно не наличие или отсутствие кредитов, а экономика, наличие долгосрочных контрактов.

Для более полного понимания ситуации с заводом нужно рассмотреть достаточно длительный период — с 2003 года.

До 2003 года я работал в Санкт-Петербурге на станкостроительном производстве. Тогда наши инвесторы рассматривали вопрос о приобретении того, что на тот момент осталось от КОМЗа. Меня, как экономиста и эксперта по развитию производства, попросили оценить реалистичность возрождения завода.

То, что я увидел на месте, заводом можно было назвать очень условно. Остатки производственных мощностей были поделены 14-ю независимыми фирмами. За 20 лет вложений в инфраструктуру практически не было, плюс к 2003 году с завода было утащено все, что не приколочено. Какое-то представляющее ценность для будущего производства ядро еще сохраняли конкурсные управляющие.

Тем не менее, я предложил варианты выхода из сложившейся ситуации. Но инвесторы сомневались в оправданности вложений. В итоге они предложили мне самому реализовывать подготовленную экономическую стратегию возрождения предприятия, заняв пост директора. Это, конечно, был вызов для меня и как экономиста, и как производственника, и как управленца. Одно дело – развивать предприятие, твердо стоящее на ногах. И совсем другое – начинать практически с нуля. Я принял предложение.

Сказать, что работы было много — ничего не сказать. Запускать приходилось не только производственный цикл. Заново прокладывались коммуникации, кабеля электроснабжения, прочая инфраструктура. ТЭКОС предварительно оценил услуги по теплоснабжению предприятия — 40 миллионов в год. Сумма для нас нереальная. Пришлось заказывать и налаживать работу собственной угольной котельной. Зато стоимость ее обслуживания вместе с топливом составила всего 7 миллионов рублей в год.

И такие проблемы в текущем режиме вставали десятками. И их требовалось решать без промедления. Так что мы с небольшой командой специалистов практически жили на заводе.

Параллельно необходимо было выстроить и экономику предприятия. Первоначально КОМЗ специализировался на выпуске запасных частей для судов рыбодобывающей отрасли. Но эта отрасль сильно сокращалась.

В достаточно сжатые сроки мы стали осваивать выпуск продукции для нужд КАЭС и РЖД. В поставщики оборудования к последним удалось попасть далеко не сразу, но после долгих переговоров с нами был заключен контракт.

Исходя из потребностей этих трех сегментов рынка модернизировались и запускались технологические линии, рассматривался вопрос слияния с Оленегорским механическим заводом.

Мы не просто возмещали все производственные издержки, платили зарплату и рассчитывались по кредитам. Предприятие действительно развивалось. Была уверенность, что со временем КОМЗ станет таким же градообразующим предприятием, как Кандалакшский алюминиевый завод.

Но потом разразился экономический кризис. Представители РЖД уведомили руководство КОМЗа о том, что произойдет задержка выплат за уже поставленную продукцию, а также о приостановке размещения новых заказов. Это был серьезный удар. Но предприятие тогда крепко стояло на ногах. Были возможности вновь подумать о перепрофилировании производства.

Были очень серьезные договоренности с Газпромом о создании на базе КОМЗа производственной площадки для этого промышленного гиганта. Причем, даже после сворачивания штокмановского проекта необходимость в такой площадке все равно сохранялась бы, как для нужд шельфовой разведки, так и для других месторождений.

К сожалению, проект стал мишенью в сугубо местечковой политической игре. Он не прошел общественные слушания. Основной «пугалкой» стало то, что Газпром испортит экологию, пострадают морские котики, приплывающие весной в Кандалакшский залив. Теперь на месте завода царит запустение.

Причем специалисты Газпрома заверяли в своей готовности обеспечить высшие стандарты экологической безопасности. Но решение было принято по принципу «как бы чего не вышло». Котиков от гипотетической угрозы защитили. Люди, и в первую очередь, труженики завода и их семьи пострадали.

Но все это произошло намного позже, когда я давно уже не руководил предприятием.

Так или иначе, я действительно горжусь тем, что удалось сделать на КОМЗе, и теперь получать обвинения в воровстве денег у предприятия, которому было отдано столько сил, и нелепо, и обидно. Ведь если бы претензии предъявляли те рабочие, специалисты и управленцы, кто трудился со мной с первых месяцев, а тут-то кто?

UPD. Разговор с председателем областной Думы состоялся буквально за сутки до прозвучавших в его адрес новых обвинений. Поэтому комментарий по поводу нового уголовного дела пришлось брать отдельно по телефону. Как принято было писать в эпоху печатных СМИ, «Пока верстался номер»:

Василий Шамбир:

На самом деле, новые обвинения очень даже старые. По всей видимости, просто нашлись новые лица, которые, спустя годы, внезапно осознали себя потерпевшими. «Что же это творится, граждане, меня ведь ограбили! Караул!» Не знаю, попросили их выступить в этой роли или они сами осознали выгоду подобной позиции. Но тут же, «по горячим следам» «преступление» было «раскрыто». Блестяще!

Тем не менее, свою позицию по работе предприятия с кредитами я изложил в интервью. Подчеркну еще раз: заниматься развитием производства, не используя кредитные инструменты, в принципе невозможно. В этом меня поймет и поддержит любой, даже начинающий экономист.

Далее. Бывают непреодолимые обстоятельства — например, разрыв долгосрочных контрактов — когда исполнение финансовых обязательств становится невозможным. Для этого предусмотрена процедура банкротства. И каждое кредитное учреждение просчитывает свои риски, управляет ими. Они закладываются, в том числе, и в процент по кредиту. Ни о каком преступлении в данном случае речь идти не может.

Наконец, в то время, когда я являлся директором завода, все платежи и по зарплате, и по кредитам, и по иным обязательствам предприятия выплачивались исправно и в срок.

На мой взгляд, новый информационный ажиотаж преследует, прежде всего, репутационные цели: приучить общественное мнение к тому, что мое имя постоянно всплывает в связи с новыми уголовными делами.

На эту мысль наводят сами действия правоохранительных органов. Как и в прошлый раз, об уголовном деле я узнаю из средств массовой информации. И лишь через несколько часов мне через адвоката вручают официальное уведомление.

Недавно в книжном магазине на глаза попалась книжка «Пиар в России больше, чем Пиар». Наверное, для отдельных ведомств она стала настольным руководством.

Распечатать

Теги: Василий Шамбир, Уголовное дело Василия Шамбира.