Сбербанк потребовал ответа

32

Пресс-служба «Сбербанка» вышла с ответкой на материал «Кредит недоверия», рассказывающем о деталях допроса в суде начальника кредитного отдела банка по делу Геннадия Шубина.

Свидетель рассматривал в 2008-м году заявку компании «Стройкомплект» на кредит в 285 миллионов рублей — того самого, под который был заложен дом на Рублевке экс-председателя городского совета Мурманска Сергея Сороки.

С этим эпизодом связаны три важных для обвинения позиции: первая, что бенефициаром кредита выступал Шубин, вторая — что кредит использовался нецелевым способом, третья и главная — что деньги в банк не вернулись, в чем, по версии следствия, и заключался шубинский замысел.

«Сбербанк» не согласился с изложенным материалом и представил своё видение ситуации, ссылаясь на «существенное расхождение текста статьи с показаниями свидетеля», с чем уже не согласен bloger51.

Текст пресс-службы цитируется дословно с незначительными правками форматирования текста, далее приводится комментарий bloger51 и часовая аудиозапись допроса, полагаю, снимающая все вопросы.

/начало сообщения/

Позиция ОАО «Сбербанк России» о содержании статьи «кредит недоверия»

В связи с публикацией статьи «кредит недоверия», размещённой на сайте «bloger51», ОАО «Сбербанк России» выражает свое согласие с правом каждого на выражение своего мнения, однако считает необходимым высказать свою позицию относительно описанных в статье событий

Относительно отмеченного в статье отсутствия «криминального окраса» в показаниях свидетеля Панова А. Н., ОАО «Сбербанк России» отмечает, что отдельный сотрудник Банка не может владеть информацией обо всех обстоятельствах уголовного дела. В отличие от представителя потерпевшего (которым является упомянутый в публикации Колбин Д. А.), сотрудники ОАО «Сбербанк России», привлечённые в качестве свидетелей по уголовному делу, не являются специалистами в области уголовного права, не уполномочены представлять правовую позицию Банка, и могут сообщить суду лишь те сведения, которые стали известны им лично в силу выполняемых должностных обязанностей.

ОАО «Сбербанк России», стремясь обеспечить объективность процесса, исключает любые формы давления на свидетелей, в том числе путём сообщения им дополнительной информации по делу. Иное означало бы недобросовестность банка, нарушение принципа независимости свидетеля.

К сожалению, необходимо констатировать недобросовестное поведение защиты и самих обвиняемых, которые своими вопросами стремятся запутать свидетелей, представить их естественную неосведомлённость об отдельных обстоятельствах дела как признак необоснованности позиции ОАО «Сбербанк России» в целом.

Кроме того, ОАО «Сбербанк России» выявлены существенные расхождения текста статьи с фактическим содержанием показаний свидетеля Панова А. Н. Допущенные неточности могут создать у читателя неверное представление как о показаниях конкретного свидетеля, так и в целом о позиции ОАО «Сбербанк России».

Так, в статье приведены фактически не произносившиеся свидетелем слова о том, что, применяя дисконт к стоимости залога, «банк страховался от убытков, на случай, если со временем заложенное имущество упадёт в цене». В действительности свидетель пояснил, что применение дисконта – это «обычная практика» банка. При этом указанное в статье обоснование дисконта не соответствует его реальным экономическим и правовым основаниям.

В своих показаниях Панов А. Н. отметил, что «Протеин» являлся временным залогом, до момента регистрации постоянного – дома г-жи Сороки. Поскольку залог являлся временным, его стоимость нельзя учитывать в расчёте общей стоимости обеспечения. Напротив, фраз о том, что «общая стоимость залога составила более 580 миллионов – вдвое больше суммы кредита» и «Могу лишь сказать, что залога было достаточно на покрытие обязательств в полном объёме» — свидетель не произносил.

В своих показаниях Панов А. Н. указал на наличие единственного (а не семи, как указано в статьи) меморандума за подписью Шубина Г. В. Причём именно того, который был представлен в материалы дела самим ОАО «Сбербанк России» и значение которого защита всячески старается принизить, поскольку в нём Шубин Г. В. подтверждает, что является фактическим руководителем группы компаний, включая ООО «СтройКомплект».

Также Панов А. Н обоснованно отметил, что вывод о Шубине Г. В. как о конечном бенефициаре группы был сделан службой безопасности Банка. Приписываемое же Панову указание на то, что информация о Шубине как о «выгодоприобретателе кредитов» «была конфиденциальна и просто озвучивалась на кредитном комитете», является неточным и некорректным воспроизведением показаний свидетеля.

/конец сообщения/

Позиция bloger51 относительно содержания письма ОАО «Сбербанк России»

В связи с получением письма от ОАО «Сбербанк России» bloger51 выражает свое согласие с правом каждого на выражение своего мнения. Дополнительно сообщаю — сайт не зарегистрирован как СМИ, поэтому публикация ответок в нашем случае не обязательна, однако не в наших правилах отказывать в вежливых просьбах.

В письме содержится упрек защите и обвиняемым в «недобросовестном поведении». Претензия не по адресу: ни к защите, ни к обвинению bloger51 причислить нельзя. Однако принцип состязательности сторон в уголовном процессе никто не отменял, как и презумпцию невиновности, так что обоснованность позиции признанного потерпевшим банка, ему – а также обвинению — еще предстоит доказать.

Отметим также, что совершенно напрасно «Сбербанк» опасается того, что свидетель Александр Панов был запутан «недобросовестными» участниками процесса – свидетель как раз проявил выдержку, корректность и способность понятным языком излагать сложные вопросы кредитной политики банка. Кто ясно мыслит, тот ясно излагает.

Любопытно, каким образом банк, официальный представитель которого на том заседании, отсутствовал, выявил неточности в изложении показаний?

Да, банк является стороной процесса в качестве потерпевшего, однако Панов, как справедливо отмечается в претензии банка, давал показания не как официальный представитель уважаемого ОАО, а как частное лицо, как свидетель. И показания он давал исключительно по обстоятельствам, известным ему лично.

О других же, например, о втором кредите, меньшего объема, так же выдававшемся «Стройкомплекту», пояснять ничего не стал, сославшись на неосведомленность.

Неназванные представители пресс-службы (письмо не подписано) банка предъявляют серьезную претензию в адрес bloger51 — якобы, «в статье приведены фактически не произносившиеся свидетелем слова».

Смутил банк, как может видеть внимательный читатель, эпизод, связанный с дисконтом к стоимости залога, каковым являлся дом Сороки:

«В статье приведены фактически не произносившиеся свидетелем слова о том, что, применяя дисконт к стоимости залога, «банк страховался от убытков, на случай, если со временем заложенное имущество упадёт в цене».

В действительности свидетель пояснил, что применение дисконта – это «обычная практика» банка. При этом указанное в статье обоснование дисконта не соответствует его реальным экономическим и правовым основаниям».

В материале bloger51 «слова Панова» относительно дисконта не приведены вовсе: эпизод дан в кратком изложении. Так что упреки в неточном цитировании Панова вызывают в данном случае недоумение. Однако тот, кому не лень, может убедиться сам (начиная с 31й минуты записи):

Адвокат Панфилов:  — Есть ли разница между ценой, определенной оценщиком, и залоговой стоимостью? Она одинакова?
Свидетель Панов: — Нет, она не одинакова. Применяется дисконт к рыночной стоимости. Это та сумма, на которую будет уменьшена рыночная стоимость с целью увеличения шансов банка реализовать залоговое имущество.
— Некая страховка банка?
— Да, дисконт от рынка. Это была цифра 25 процентов. В тот момент более-менее стандартный дисконт.
— С учетом дисконта покрывала залоговая стоимость выдаваемый кредит?
— Да, должна была покрывать. В стандартном варианте кредитования залоговая стоимость имущества покрывает сумму кредита плюс проценты по обязательствам за 3 месяца. И я думаю, что залоговая стоимость имущества покрывала.

Также банк считает, что мы неточны, когда говорим об общей стоимости обеспечения кредита. При этом сам несколько вольно излагает ситуацию: «В своих показаниях Панов А. Н. отметил, что «Протеин» являлся временным залогом, до момента регистрации постоянного – дома г-жи Сороки».

Завод «Протеин», не принадлежавший Шубину, никто не закладывал. Речь о временном поручительстве, которое дало это предприятие. А вот «в расчёте общей стоимости обеспечения» учитывались заложенные акции «Колэнергосбыта» на сумму примерно 280 миллионов. Фразу о том, что «общая стоимость залога составила более 580 миллионов – вдвое больше суммы кредита» в нашем тексте свидетель не произносит. Произносим ее мы. О стоимости заложенных акций – см. запись с 51 минуты. Цифра звучит из уст Шубина, Панов с ней соглашается.

Наличие семи меморандумов, о которых спросил Шубин, Панов не оспаривал, см. с 52й минуты.
Относительно упрека не корректном воспроизведении показаний свидетеля о приведенной на кредитном комитете конфиденциальной информации о Шубине как бенефициаре кредита, рекомендуем обратиться к записи с 37й минуты.

Панов: — Что касается вашей связи со «Стройкомплектом» на момент выдачи кредита, у службы безопасности есть информация, которая доносится до коллегиального органа в порядке информации, которая носит конфиденциальный характер. Я так понимаю, на кредитном комитете в таком формате эта информация и предоставлялась, что конечным бенефициаром является Шубин.

Добавим: репортаж — это не стенограмма, где прямая речь участников воспроизводится с точностью до вздоха.

Пленум Верховного суда еще четыре года назад (см. постановление №16 от 15 июня) встал на сторону журналистов и здравого смысла.

Осуществление редактирования исходного текста он допускает даже для интервью, в котором прямая речь до известной степени может быть рассмотрена интеллектуальной собственностью говорящего. Исключается лишь искажение смысла высказывания. Посчитав профессиональным вызовом необходимость доказать подлинность и аутентичность этих смыслов, мы и привели здесь данный «подстрочник».

Напоследок рекомендуем всем заинтересованным сторонам прослушать также 12-16 минуты записи, где свидетель подробно говорит об обеспеченности кредита и о том, что залоговой стоимости имущества безусловно хватало для покрытия обязательств. А также 51 минуту, где присутствует весьма важный тезис свидетеля,полагаю, ключевой в этом допросе:

— Залогового обеспечения было достаточно для покрытия обязательств в полном объеме.

По требованию допрашиваемого полный текст допроса удален. Чуть позже в тексте появятся основные фрагменты аудио

Теги: Дмитрий Колбин, Сбербанк.

Еще по сюжету

Кредит недоверия

23 октября 2014